СЕЛИН АДРИАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
Селин А. А. "Об "изменах" в Новгороде в 1611-1616 годах "
This work was supported by the Sweden Institute. Эта работа написана при поддержке Шведского института
Понятие об измене широко входит в политический обиход Московского государства в 1560-е годы. После почти полного отказа от политики репрессий в годы правления и царствования Бориса Федоровича Годунова обвинения в измене надолго исчезают и вновь в большом числе появляются на страницах источников с началом Смуты, в первую очередь после прихода на Северскую Русь первого Лжедмитрия и начала гражданской войны в Московском государстве, и особенно - в 1606-1607 гг., когда возникает проблема иностранного присутствия и, одновременно - двух постоянно сосуществующих лагерей (первоначально - Тушинского и Кремлевского). Появившись в официальной идеологии, термины "измена", "изменничий" и т.п. появляются и в языке московской деловой документации (в данном случае под "московской" мы подразумеваем не документы, созданные в Москве, а документы, появившиеся в московской традиции дело-производства, в том числе и составленные в Новгороде). Ранее мы обращались к одному документу того времени, где обвинение в тривиальном "воровстве" - ограблении свадебного поезда - сопровождается, для большей убедительности, обвинением в "измене" . Достаточно хорошо известно, что обвинения в измене содержатся в обширной полемической литературе Смутного времени (отметим здесь в первую очередь не раз издававшийся Временник Ивана Тимофеева, часто служащий основным источником для иллюстрации, а то и исследования новгородской повседневной жизни Смутного времени). С легкой руки С.Ф.Платонова мы знаем о "перелетах" - тех, кто служил то тушинцам, то Шуйскому, в зависимости от своих сиюминутных выгод . О таких "перелетах" яркое представление дают и памятники деловой документации. Так, летом 1613 г. в Новгороде разбиралась челобитная князя Семена Афанасьевича Мещерского на своего двоюродного брата Богдана , в которой тот описывает так его "приключения" в годы Смуты: "а сын, государи, княж Кудеяров, князь Богдан, был в измене у вора во Пскове, отъехал от нас из Орешка, изменил и крест поцеловал на Ивангород к вору, а преж, государи, тот князь Богдан изменил, с Москвы отъехал к вору в табары, и от вора отъехал к королю в Литву, и из Литвы к Москве, и нынеча, государи, тот князь Богдан приехал изо Пскова к вам, великим бояром в Новгород:" .
Понятие об измене широко входит в политический обиход Московского государства в 1560-е годы. После почти полного отказа от политики репрессий в годы правления и царствования Бориса Федоровича Годунова обвинения в измене надолго исчезают и вновь в большом числе появляются на страницах источников с началом Смуты, в первую очередь после прихода на Северскую Русь первого Лжедмитрия и начала гражданской войны в Московском государстве, и особенно - в 1606-1607 гг., когда возникает проблема иностранного присутствия и, одновременно - двух постоянно сосуществующих лагерей (первоначально - Тушинского и Кремлевского). Появившись в официальной идеологии, термины "измена", "изменничий" и т.п. появляются и в языке московской деловой документации (в данном случае под "московской" мы подразумеваем не документы, созданные в Москве, а документы, появившиеся в московской традиции дело-производства, в том числе и составленные в Новгороде). Ранее мы обращались к одному документу того времени, где обвинение в тривиальном "воровстве" - ограблении свадебного поезда - сопровождается, для большей убедительности, обвинением в "измене" . Достаточно хорошо известно, что обвинения в измене содержатся в обширной полемической литературе Смутного времени (отметим здесь в первую очередь не раз издававшийся Временник Ивана Тимофеева, часто служащий основным источником для иллюстрации, а то и исследования новгородской повседневной жизни Смутного времени). С легкой руки С.Ф.Платонова мы знаем о "перелетах" - тех, кто служил то тушинцам, то Шуйскому, в зависимости от своих сиюминутных выгод . О таких "перелетах" яркое представление дают и памятники деловой документации. Так, летом 1613 г. в Новгороде разбиралась челобитная князя Семена Афанасьевича Мещерского на своего двоюродного брата Богдана , в которой тот описывает так его "приключения" в годы Смуты: "а сын, государи, княж Кудеяров, князь Богдан, был в измене у вора во Пскове, отъехал от нас из Орешка, изменил и крест поцеловал на Ивангород к вору, а преж, государи, тот князь Богдан изменил, с Москвы отъехал к вору в табары, и от вора отъехал к королю в Литву, и из Литвы к Москве, и нынеча, государи, тот князь Богдан приехал изо Пскова к вам, великим бояром в Новгород:" .
Нестабильная и напряженная политическая ситуация в
России начала XVII в. ставила историков XIX-ХХ вв. перед необходимостью
оценивать события Смуты в рамках современной им политической
конъюнктуры. В связи с этим определение "изменник" в историографии
применялось к деятелям той эпохи в зависимости от политических
пристрастий историка (проромановская позиция историков XIX в.,
антишведская в 1940-х гг. и т.д. ). Мы далеки от того, чтобы попытаться
оценить, кого в действительности в политической жизни Новгородской и
Московской земель начала XVII в. считали изменниками, но готовы
рассмотреть, как термины "измена" и "верность" употреблялись в деловой
документации Новгорода 1611-1616 гг.
Хорошо известно, что после ухода шведского корпуса
из Новгорода в 1617 г. генерал Яков Делагарди для каких-то своих целей
вывез в Швецию бoльшую часть архива Новгородской приказной избы. Ныне
эти документы хранятся в Государственном архиве Швеции в Стокгольме.
Архив состоит из двух частей (серий). В первую входят кадастровые
описания, составителями которых являлись новгородские чиновники, во
вторую - дела, ведшиеся в разных новгородских учреждениях 1611-1616 гг.
Именно вторая серия изобилует документами частного происхождения,
наиболее адекватно отражающими повседневную жизнь города и округи в годы
совместной новгородско-шведской администрации. Громадное большинство
этих документов - это дела о поместьях. Поместный оклад для человека
этой эпохи - элемент жизненной необходимости. Именно поместье, земля
давали возможность в то время прокормиться, не умереть с голоду.
Неразвитость финансовой системы, традиционная для Русского государства,
проявилась в годы Смуты особенно ярко. Достаточно заметить, что
денежные оклады по-дьячих в начале XVII в. были заменены поместными.
Особенно широкий характер раздачи поместий приказной бюрократии
получили в Новгороде в годы администрации Делагарди и Горна.
Вообще, в Новгороде в годы совместной
шведско-новгородской администрации приказная прослойка начинает играть
большую роль, несравненно бoльшую, нежели в предшествующее время. На это
указывает два обстоятельства. Во-первых, начиная уже с 1611 года
начинает именоваться с "вичем", то есть с полным отчеством значительно
большее число людей, нежели в предшествующее время или даже в то же
время, но в других областях Московского государства. Во-вторых,
приблизительно с 1612 г. подьячие "против денежного жалованья" получают
поместные оклады наравне с дворянами и детьми боярскими, причем рубль
денежного жалования приравнивается к 10 четвертям поместного оклада .
Это много: прожиточное поместье вдовы сына боярского составляло 50-100
четвертей, а годовой оклад земского дьячка (они, разумеется поместного
жалованья не получали) - 7 рублей , оклады же новгородских подьячих
средней руки составляли от 80 до 250 четвертей. Как отметила в своей
недавней работе Е.И.Кобзарева, особенно в 1613-1615 гг. именно подьячие
записывают за себя новых холопов, а традиционные холоповладельцы -
новгородские дворяне и дети боярские - уже не могут себе этого
позволить .
Наиболее часто в челобитных новгородских помещиков
встречается фраза о том, что прежний помещик "отъехал во Псков" (вар.:
"к Московским людям", "в Осташков"): "А Елизарей де <Самсонов сын>
Пущин государю королевичю изменил, отъехал во Псков" , Петр Нармацкий
просил себе изменничье поместье Андрея Палицына "за то что он изменил,
отъехал из Новагорода к Москве" . "Измена" ставится отъехавшим в вину и
дает право претендовать на поместье, такое земельное владение
приравнивается к выморочному. В качестве же собственной заслуги обычно
указывается верность (как противоположность измене) и неустроенность,
так : "служу 15 лет безпоместно" и т.п. В то же время, изменой назывался
не только отъезд во Псков, к Московским людям и т.п., но и просто из
Новгорода, к себе в поместье. "А у выписки Пятой Мусин сказал: князь
Федор да князь Захарей князь Богдановы дети Кропоткина да Иван Иванов с.
Коротнев да Роман Бабкин з государевы службы из Великого Новагорода
збежали к себе в поместье, и ныне живут по домам, а на государеву службу
в Новгород не идут:" . Часто в качестве обоснования необходимости
собственного испомещения челобитчики указывали на невозможность
владения уже имеющимся поместьем, где эта невозможность возникла из-за
политических обстоятельств, то есть, строго говоря, по вине
правительства: к примеру: "а в даче за мною сто четьи, и то ноне за
воры, я им не владею" , "а поместья за мною холопом твоим в Обонежской
пятине на Пчшеуже да на Сяси семдесят две чети с полосминою, а то,
государь, мое поместьецо блиско Тихвины и разорено до основанья, и яз
холоп твой им не владею с тех мест, как на Тихвине тебе, государю
измени-ли" .
Здесь мы рассмотрели наиболее простой вариант,
когда челобитчик почти автоматически получает такое изменничье поместье,
ибо ответчик (то есть изменник) находится вне досягаемости
политической власти правительства. Одна-ко большинство рассматриваемых
казусов гораздо сложнее и включают в себя состязание сторон. В этом
отношении характерен спор из-за усадища Иккуево в Ижерском погосте между
сыном боярским Дмитрием Ивановым сыном Тырко-вым и вдовой Антония
Чортова Маврой. Вдову поддерживал ее зять, муж дочери Мавры и Антония
Натальи помещик Деревской пятины Артемий Пуляев (известный в будущем
как один из членов новгородского посольства в Выборг для встречи принца
Карла Филиппа, а после 1616 г. получивший чин жильца в Москве ).
Характерно, что спор из-за поместья возник еще в 1611 году, когда
Ар-темий только что женился на Наталье "и, женяся, о том их прожиточном
поместье бил челом под Ладогою Ивану Салтыкову:" . Свадьба произошла в
вели-кий мясоед 7119 года, т.е. после Рождества, значит челобитная Ивану
Салтыкову была подана, скорее всего, до весны 1611 года, когда в
Новгородской земле Сал-тыков и Плещеев были еще в силе. Однако Дмитрий
Тырков оспаривал челобитную Мавры и ее зятя Пуляева следующим образом:
во-первых Наталья умерла в Ильин день (т.е. 20 июля) 1611 г., пробыв
замужем 3-4 месяца, и ее муж Артемий Пуляев более не имеет прав на
бывшее ее прожиточное поместье, а во-вторых вдова Мавра, мать Натальи,
ни в чем не нуждается, так как живет в Орешке. Заметим однако, что
Орешек в первой половине 1611 года еще не был занят шведами и не
подчинялся администрации Новгорода ; указание на то, что вдова живет в
Орешке было своеобразным доносом об измене. При этом Тырков уверяет
руководителей Новгорода в своей верности и беззаветной службе: "а я,
государи, пять лет живу з женишкою и с людишками, волочюся меж двор, а
поместье, государи, мое пусто в Копорском уезде, а тем, государи,
завладели воры Иваногородцкие и Копорские, а о Тесовском, государи,
кругу мы били челом вам, государи, на пристани , и вы, государи,
отказали, не дали, а велели приис-кивати, а мне, государи, головы
приклонити негде:" . В то же время выясняется, что Мавра Чортова била
челом в Новгород, находясь в стане политических противников Новгородской
администрации. Занятно, что споря с Тырковым уже в 1613 году, Пуляев
своеобразно апеллирует к принимавшему решение боярину Одоевскому: "а что
Иван Салтыков дал мне грамоту о поместье, о том ведомо князю Ивану
Большому Одоевскому, :и грамота моя у подьячих утерялась" .
Дополнительным аргументом, приведенным Дмитрием Тырковым в свою пользу
было то, что он выехал на государеву сторону из Пскова, из враждебного
лагеря. Характерен и боярский приговор по этому делу: не давать это
поместье ни-кому из названных челобитчиков, фактически приравнять его к
выморочным и дать беспоместному новику Даниле Скрипицыну .
Часто получив изменничье поместье, сын боярский
вскоре и сам оказывался в лагере изменников. В этом отношении
характерно дело о поместье отъехавшего во Псков Василия Ефимьева сына
Колобова, на которое в мае-июне 1615 г. претендовало трое детей боярских
Водской пятины. При выяснении дела обнаружилось, что в 118 (1609/10)
г. Василию Колобову в свою очередь было отделено "в Вотцкой пятине в
Дягиленском погосте: изменничья поместья Линева:" . Линев в то время
мог быть изменником по отношению к царю Василию Шуйскому, т.е. тушинцем.
Взаимные обвинения друг друга в измене
новгородскими дворянами и детьми боярскими возникали в зависимости от
конкретной политической конъюнктуры в Новгороде - победы той или иной
группировки. Так, в 1610-1611 годах крупными фигурами Новгородской
администрации являлись Иван Салтыков и Лев Плещеев. После установления в
Новгороде администрации Делагарди - Одоевского оба этих деятеля
(Салтыков к тому времени уже казненный новгородцами) стали считаться
изменниками. Это обстоятельство использовали в борьбе за поместья
новгородские дети боярские, обвиняя друг друга в связи с ними.
Рассмотрим дело о выморочном поместье Ильи Плещеева, ведшееся в
1611-1613 гг. Уже упоминавшийся помещик Деревской пятины Пятый Ратаев
сын Мусин бил челом о поместье Ильи Плещеева, утверждая, что в 1610 г.
"за-владел тем Ильинским поместьем Плещеева без дачи (то есть, без
отдела госу-дарственным чиновником) сын его Артемей" , в то время как
уже существовало решение об отделе этого поместья Пятому Ратаеву сыну
Мусино, но "тот Артемей Плещеев приехал в Великий Новгород с Ываном с
Салтыковым да со Лвом Плещеевым и его де ис того поместья выслал вон
насилством, не бив челом бояром и без указу то поместье у нас отнял" .
При этом, попытки Пятого Мусина жаловаться тогдашней тушинской
администрации ни к чему не привели: "И он де того Ортемья в том его
насилстве о том своем поместье бил челом Ивану Салтыкову, и его де
Максима Иван Салтыков бил и в тюрму сажал, а тот деи Ортемей со Лвом
Плещеевым в ызмене и в воровстве с литовскими людми, а мать его Олена и
брат де его Матвей в том поместье живут насилством" .
Известно, что особая роль в истории Новгорода
времен оккупации принадлежит митрополиту Новгородскому и Великих Лук
Исидору. Этот человек все годы Смуты играл для новгородцев роль
стабилизатора, ходатая перед светски-ми властями за свою паству, как
перед шведами, так и перед москвичами. Так, именно митрополит в один из
критических для Новгорода дней, 16 мая 1611 го-да, когда Салтыковы и их
сторонники были уже признаны изменниками, вступился за упомянутую вдову
Ильи Плещеева, Елену Матфееву дочь, когда светская администрация
В.Бутурлина и И.Одоевского уже велела "Ортемьеву мать Плещеева и сына ее
Матвея Плещеева и их людей выслати вон со всем их живо-том и крестьяном
их ни в чем слушати не велено" . Видимо, митрополит был последней
надеждой вдовы Елены, в своей челобитной она отходит от привычного
формуляра: "Била челом Московского государства бояром вдова Олена
Ильинская жена Плещеева с своею дочерью с Марьею, как де мужа ее в
животе не стало, и после деи мужа ее тем мужа ее поместьем пожаловал
царь и вели-кий князь Василей Иванович всея Русии, ее вдову з детми. И
во 119 году на зиме из Великого Новагорода сын ее Ортемей послан к
Москве, и про то де она не сведает, что сын ее на Москве жив или мертв,
другой де ее сын Матвей Плещеев лежит от ран болен, ноги переломаны. И о
том деи ее поместье бьет челом бояром Деревские пятины сын боярской (то
есть Пятой Мусин - А.С.) по своему старому ложному челобитью:"
Мы располагаем другим любопытным документом,
связанным с новгородским митрополитом и тем отношением, которое он был
вынужден высказывать к враждующим сторонам русского общества. Этот
документ касается борьбы новгородцев с белозерцами, сторонниками
московского царя Михаила Федоровича, за Тихвин монастырь. Традиционно в
Романовской и большевистской историографии господствовала точка зрения,
правоты московской стороны, хотя еще И.П.Мордвинов обращал внимание на
то, что в столкновениях под Тихвином с обеих сторон принимали участие
русские люди . И вот как вынужден был вы-сказаться митрополит Исидор:
"идти им <ратным людям> на богоотступников на полских и на
литовских и на русских воровских людей, на тех, которые полские и
литовские и русские воровские люди в Обонежской пятине монастырь
Пречистые Богородицы Тихвинские и иные монастыри выграбили, и у
чюдотворного образа пречистые Богородицы и у иных у многих образов
оклад обобрали, и монастыри разорили и посад Тихвинской выжгли и
Тихвинского игумена Иосифа и старцов и слуг и иных многих людей
неповинных с монастыри предали, а иных в полон поимали, и ныне воюют и
разоряют многие места до основанья, а то розных денег с митрополита и с
монастыри взято" . Этот текст, по всей вероятности, записан еще до
начала основных боевых действий под Тихвином, однако направленность его
именно против "героических защитников" Тих-вина монастыря, которых в
Новгороде называли "польскими и русскими воровскими людьми". Вообще
говоря, действия под Тихвином в 1612-1613 гг. воспринимались в
Новгороде также как измена. Вот такая характеристика дана тамошним
событиям в челобитной о поместье Анцы (Ганса) Брякилева, шведа,
испомещенного в 1612 г. в Обонежской пятине: "Было, государь, за мною,
холопом твоим твое государево жалованье поместейцо в Обонежской пятине в
Воскресенском погосте меж Тихвины и Ладоги на Сяси. И как, государь,
на Тихвине тебе, государю, изменили, и то, государь, поместейцо мое от
воровских и литовских людей разорено:"
Другой, более яркий пример. В конце 1612 г. в
Деревской пятине возникло дело о поместье в связи с "изменой" известного
в будущем новгородского дьяка Филиппа Арцыбашева. О поместье бил челом
его брат, Семен Матвеев сын : "служу, государи, я пятнатцать лет, а
оклад мне поместной пятьсот четверти, а поместьеца, государи, за мной
нет ни одной четверти, а живу, государи, я в Новегороде без съезду:
[пожалуй, государь,] отца моего Матвеевым поместьем Арцыбашева, а брат,
государи, которой служил в отца моего место но-нече во Пскове:" - так
мягко он сообщил об отъезде брата, по сути - "изме-не" . На то же
поместье претендовал другой сын боярский, новик Осип Дружинин сын
Оничков, так описывавший отъезд Филиппа: "а тот, государь, Филипп
отъехал во Псков с Ывашком с Севериным, остался, государь, отец ево
стар и слеп да мать, а два брата, государь, большие верстаны надвои, и
те не служат, живут дома, а третей, государь, мал, не служит же:" .
Вскоре появились и еще претенденты, о которых следует сказать особо -
"беспоместные детишки боярские" псковский помещик Михалка Воинов сын
Ордин Нащокин да пусто-ржевский помещик Омельянко Дмитреев сын
Ростиславской, причем Ордин Нащокин указал себе оклад в 750 четвертей, а
Ростиславский - в 900. Такие по-местные оклады являлись
беспрецедентными, в известных нам новгородских де-сятнях рубежа XVI-XVII
вв. 750-четвертной оклад был максимальным и жало-вался лучшим детям
боярским, такой оклад должен был совпадать с высшей точкой карьеры
новгородского дворянина. Ростиславский и Ордин Нащокин вы-ехали из
соседних "воровских" уездов. Их слова об окладах в Новгороде в 1612 г.
проверить никто не мог - все данные о верстании помещиков соседних
уездов находились в Москве и, соответственно, во Пскове и Ржеве Пустой
(строго гово-ря, в Заволочье), занятых в то время противниками
Новгородского правительства . Новгородскую администрацию было не так
легко провести, "бояре и воеводы" приговорили отказать псковичу и
пусторжевцу, "потому что оне в челобитьях своих написали оклады себе
великие, по девятисот, а иному по семисот, по штисот четвертеи, а в
Новгороде их окладов версталных списоков нет:" . Результатом же
челобитий Аничкова и Арцыбашева был розыск, в ходе которого выяснилось,
что "служил с его Матфеева поместья (Арцыбашева. - А.С.) сын его Филип, и
сын его Филип своровал, отъехал во Псков, да и потому ж, как шол
королевского величества ратной воевода Иверн Горн Карлусович с ратными
людми , и тот Матфеев сын Филип своровал, Иверн Горна Карловича на двор
стояти не пустил, и говорил непригожие слова, а Осип Оничков службы
служит, а поместья за ним не было ни одной чети:". Однако согласно
приговору воевод, спорное поместье все же разделили между братом Филиппа
Семеном и Осипом Оничковым .
Согласно сложившемуся в историографии мнению, в
годы правления Нов-городом администрации Делагарди-Одоевского широко
практиковалось взятие поручных грамот с дворян и детей боярских, в
которых те ручались за представителей своей корпорации об их неотъезде к
политическим противникам (такая практика в русской истории стала, как
нам известно, применяться еще при Иване Грозном, когда понятие измены
широко использовалось в политической ритори-ке). Как представляется нам,
это мнение базировалось на опубликованных во втором томе Дополнений к
Актам историческим двух поручных грамотах 1613 и 1614 года . Одна из них
- по семье Парфения Нарбекова, другая - по князе Ефиме Мещерском
(вероятно, родственнике отъехавшего кн. Юрия Мещерского - см. ниже). В
ходе наших исследований в Riksarchivet, выяснилось, что во вся-ком
случае первая из этих грамот не является частью большой серии документов
- поручных записей, а связана с конкретным делом об отъезде Парфения
Нарбекова из Новгорода и составлена с целью предотвращения "измены" его
родственников. Первая часть дела, к которому относилась эта грамота,
найдена нами в Стокгольме. Дело происходило осенью 1613 года.
Лета 7122 октября в 29 день по приказу
государевых бояр Якова Пунтусо-вича Делегарда да князя Ивана Никитича
Болшого Одоевского да дияка Семена Лутохина подьячей Офоня Бражников,
взяв с собой пятиконецких улицких старост Дмитрея Федорова Огородника з
Движенские улицы да Петра Никитина сына Подошевника да Захарья Игнатьева
сына Кожев-ника, и перед теми улицкие старосты спросил у Парфеьевы
матери Нар-бекова у Настасьи, сколке да имены во вдоре вдов и мужних
же<н> и де-тей и всяких людей и тому перепись.
Угримова мать Лупандина Анна, Ивановская жена
Лупандина, а у ней жонка Парфеньева жена Нарбекова Овдотья, Осипова дочь
Языкова да с нею трое детей, Григорей да две дочери: дочь Федора да
Парасковья да у Парфеньевы матери у Нарбекова дочь Стефанида, Самуйлов
сын Нарбе-кова, Офонасей, Степан Ондреев сын Нарбекова, да у Настасьи ж
работ-ников две жонки да две девки, всего 14 человек.
И подьячей Офоня Бражников спросил перед теми
старосты у Настасьи Парфеньевы матери, есть ли каких у вас прибылных
людей после того, как Парфеней с товарыщи из Новагорода отъехал.
И Настасья Парфеньева мать сказала: пришли де в
Новгород октября в 23 день Степан Ондреев сын Нарбеков да Григорей
Парфеньев сын Нарбекова к нам. А сказали, как отец его Парфеней, а мой
сын из Новагорода поехал с князем Юрьем Мещерским да с Самуилом
Дмитриевым сыном Нарбекова да з Богданом Федоровым сыном, и в те поры де
отец его Парфеней взял его с собою пешево з братом с Степаном, дошед до
скуделен до креста в Рогатицком заполье, и его де з братом покинул, а
сказал: деи меня де про-стите, а вас Бог. А ведаю де яз и сам, что вам
быти всем в тюрме. А Гри-горей и Степан сказали тож. А как де мы от него
отстали, и мы деи по сю пору скитались меж деревень и питались
Христовым именем. А первую де мы ночь ночевали у скуделен, а другую
начевали к городу к Рогатицкой башни в саду . А в город пришед, были
всеи по сю пору в городе на Конюхо-ве улицы у Микитинской жены Осинина у
Парасковьи. А нам де она родная тетка, отцу моему Парфенью сестра
родная, а опричь де того мы нигде не бывали. А роспросные речи писал
подьячей Офоня Бражников. Вероятно, следственное дело по поводу этих
"изменников" возникло раньше, а их отъезд на Москву следует датировать
временем не позднее лета 1612 года. В августе 1612 г. посланным к
стоящим под Москвой лидерам II ополчения Отенскому игумену Дионисию и
дворянам В.Новокщенову, П.Лутохину и И.Секерину велено было особо
отмечать, ": что изменили великому государю нашему королевичу: преступя
крестное целование прежние изменники, кото-рые прежним государем нашим
изменяли, Бежецкой пятины Самуило да Пар-фен да Богдашко Нарбековы,
Богдан да Угрим Лупандины, князь Юрьи Мещер-ский:" . В этом перечне мы
находим всех людей, о которых уже через год, осенью 1613 года подьячий
Афанасий Бражников допрашивал мать Парфения Нарбекова Настасью. 12
декабря 1613 года сын боярский Обонежской пятины Парфений Нарбеков уже
получал во Владимирской чети в Москве к своему ок-ладу в 17 рублей еще
15 . К сожалению, нам не известны конкретные обстоя-тельства этой
измены, но смеем предполагать, что в данном случае мы имеем дело с
экстраординарным политическим событием, не сравнимым с обычными "нетями"
и "отъездами".
В заключении приведем пример подобного челобитья,
происходящего из противоположного стана. 17 августа 1611 года, в период
активности Ляпунов-ского ополчения владимирский дворянин Григорий Орлов
подал челобитную на имя короля Сигизмунда III и королевича Владислава, в
которой претендовал на "изменничье поместье" князя Дмитрия Пожарского,
"а князь Дмитрей вам, го-сударем, изменил, отъехал с Москвы в воровские
полки и с вашими, государевы-ми, людми бился в те поры, как на Москве
мужики изменили, и на бою в те поры ранен" . Как видим, те формулы,
которые использовались в деловой практике Новгорода характерны и для
всего Московского государства.
Отношение в Москве к новгородским дворянам и детям
боярским было на первых порах достаточно настороженным. В пору открытого
конфликта Москвы с Новгородом в 1614 г. эти отношения обострились.
После отступления москов-ской рати от Бронниц в Разряде было заведено
дело о сношениях Ратмана Вель-яминова, воеводы в полку князя Трубецкого,
князей Андрея и Григория Шахов-ских с дядей последних "новгородским
изменником холмитином князем Андре-ем Константиновичем Шаховским" На
всем протяжении следствия новгородцы назывались изменниками. Однако
после 1617 г. всем оставшимся в Новгороде дворянам, детям боярским,
священнослужителям и посадским людям было объ-явлено полное прощение и
приказ продолжать государеву службу . Только на основании такого диалога
с новгородцами правительство Михаила Романова могло рассчитывать на
стабильность на Северо-Западе.
Рассмотренный материал позволяет, как нам кажется, сделать следующие наблюдения.
Отношение к "изменам", отъездам в Новгороде в
1611-1616 годах было спокойным и ровным. "Измена" входила в повседневную
практику, "изменяли", по сути дела, все. При том, что в решении
конкретных личных проблем новгоро-дец апеллировал понятиями "измены"
своего противника и, напротив, своей "верности", службы "без отъезду", в
определенных обстоятельствах новгород-ский дворянин руководствовался
личными приоритетами - случайная обида, низкий поместный оклад мог
служить причиной отъезда в лагерь политических противников.
Нестабильность политической ситуации, неясность положения - никто не
знал, на чьей стороне "правда" - все это провоцировало к тому, что к
таким "отъездам", являвшимся государственными преступлениями в целом
об-щество и администрация относились довольно спокойно и специальных
розы-сков об изменах не устраивало.
Возможно, эти наши наблюдения можно толковать и
шире. Вероятно, не лишено резона наблюдение О.Бакуса о неразработанности
понятия "измены" в русской культуре вообще . В недавней статье,
посвященной русским изменни-кам в войне 1812 г. А.Филюшкин указывает
на общую мягкость правительст-венного отношения к служившим Наполеону
русским подданным. Возможно, такая же мягкость, традиционная для
Московского государства и связанная с тем, что измена не трактовалась
как тяжкое преступление, была характерна и для недолгого существования
Новгородско-Шведского политического альянса.
Отметим в заключении и еще одно наблюдение над
материалом новгород-ских челобитных. Почти в каждом из них в качестве
аргументации своей право-ты челобитчик приводил:
- Неправоту своего противника - ту же "измену"
- Свое бедственное положение. Сравним формулировки, являющиеся, по сути дела, формулярами: ""смилуйтесь, государи бояре, пожалуйте меня, горкую вдову, не велите у меня отняти мужа моево выслуги ста четвертей, а иным, государи, нашим сестрам вдовицам, дают на прожиток из мужеи своих по-местья по сту четвертей и болши, а за меня было, горкую вдовицу, побити челом некому:" , "а мне, государи, головы приклонити негде:"
Такая апелляция к собственной немощности как нельзя
лучше характери-зуют новгородское общество (так сказать, московского
происхождения) начала XVII века - правота определяется неправотой
соперника и личной своего рода "горемычностью". Приоритет здесь
отдается справедливости перед правом, что вообще характерно для русского
правосознания - не случайно "бояре и великие воеводы" руководствуются
при принятии решений не "изменой" того или иного дворянина, а его
обеспечением поместным окладом.
Селин А. А. Об одной сельской свадьбе при царе Василии Шуйском // Мифология и повсе-дневность. Вып. 2. Мат. науч. конф., 24-26 февраля 1999 г. СПб., 1999. С. 186-197.
Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. 5-е изд. М., 1995. С. 272.
Этот князь Семен Афонасьевич Мещерский был к тому же родным братом порховского вое-воды кн.И.А.Мещерского. Их родство с кн. Б.М.Мещерским фиксируется Кормленой книгой Галицкой четверти 1604 г. - в ней упомянут получивший оклад в 5 рублей, кн. Булат, княж Михайлов с. Мещерской, а "деньги взял брат его двоюродной, князь Иван князь Офонасьев сын" - Кормленая книга Галицкой четверти 7112 г. // Сухотин Л.М. Четвертчики Смутного времени (1604-1617 гг.) (Смутное время Московского государства 1604-1613. Вып. 9). М., 1912. С. 37.
Дело по челобитной о поместье князя Кудеяра Мещерского, отписанного на государя. // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 230, л. 7.
Достаточно привеести пример оценки в русской историографии личности В.И.Бутурлина в событиях весны - лета 1611 года в Новгороде. Этот вопрос рассмотрен подробно П.В.Седовым. - Седов П.В. Захват Новгорода шведами в 1611 г. // Новгородский исторический сборник. Вып. 4 (14). СПб.; Новгород, 1993. С. 126.
"По государеву указу против денежного жалованья Василию против 22 рублев 220 чети, а Лариону против 15 рублев 150 чети" - Дело по челобитью о поместье Васки Чистого и Ларио-на Лазарева. до 1614. 9.09 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 186, л. 83-89. Замена денежного оклада подьячих поместным воспринима-лась как временная мера, ср.: "Того ж числа (4 ноября 1613 г. - А.С. ) дана отдельная грамота подьячему Семену Шутову на Романово поместье Солецкого: как учнут давати государево денежное жалованье, и те пошлинные деньги зачесть в оклад:" - Книги приходные трех пя-тин Деревские и Вотцкие и Шелонские 122 года, а в них записка пошлинным деньгам с поме-стных дел. 1613/14 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie I: 44, л. 35.
Об обеспечении дьяков и подьячих в более раннее время см.: Орлова Е.О. Поместное обеспече-ние дьяков за службу в Новгороде в XVI в. // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Ма-териалы науч. конф. 11-13 ноября 1997 г. Новгород, 1997. С. 85-90. Есть впрочем сведения о том, что и в конце XVI в. подьячие жаловались поместьями. В 1596 г. отставленный подьячий Ждан Алабухин был лишен своего поместья в Усть-Волмском погосте Деревской пятины, раз-мер которого составлял 50 четвертей. Не думаем, чтобы это было единственным жалованьем подьячего, скорее, поместный оклад был дополнительным по отношению к денежному (Грамо-та на поместье Саввину монастырю, бывшее за подьячим Жданом Алабухиным. 1596. 15.06. // Краткая летопись о монастыре преп. Саввы. 3-е изд. СПб., 1849. С. 25-27.).
Книги приходные государевым всяким денежным доходам, что сбирал воевода Микита Ва-сильев Вышеславцев. 1611/12 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie I: 90, л. 16.
Кобзарева Е.И. Новгородские служилые сословия в период шведской оккупации города (1611-1615 годы) // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Материалы науч. конф. 11-13 ноября 1999 г. Ч. 1. Великий Новгород, 1999. С. 80-85.
Дело по челобитью о поместье Ивана Старкова с. Неелова. Не позднее 1612/13 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 130, л. 3.
Дело об отписном хлебе по челобитью Семена Палицына и об отдаче поместья А.Палицына Петру Нармацкому. дек. 1611-март 1612 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 111, л. 29-37.
Дело по челобитью о поместье Пятого Ратаева с. Мусина. 1611. 3.05 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 132, л. 9.
Дело по челобитью о поместье Ивана Старкова с. Неелова. Не позднее 1612/13 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 130, л. 1.
Дело по челобитью о поместье Васки Чистого и Лариона Лазарева. до 1614. 9.09 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 186, л. 83-89. л. 84.
В своей челобитной царю Михаилу Федоровичу, написанной ранее 19.03.1616 г., А.Пуляев писал о своих подвигах дошведского периода: "Да мне же, холопу твоему, придано при царе Василье же Ивановиче в московскую осаду за мои службы и за руку, как меня ранили на бою в Духов день, восмь рублев" - Разрядные столбцы 122-124 гг. сыска денежных окладов // Сухо-тин Л.М. Четвертчики Смутного времени (1604-1617 гг.) (Смутное время Московского госу-дарства 1604-1613. Вып. 9). М., 1912. С. 225-226. Артемий Пуляев упомянут как служащий по Московскому списку также в 7135 и 7137 гг. - [Иванов П.]. Алфавитный указатель фамилий и лиц, упоминаемых в боярских книгах, хранящихся в 1-м отделении МАМЮ. М., 1853. С. 343.
Дело по челобитью о поместье сына боярского Водской пятины Дмитрия Иванова сына Тыр-кова. 1611. 30.04-1613. 6.03 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 138, л. 12. Интересно, что они сговорились жениться еще в 116 (1607/08) г., еще при жизни отца невесты, Антония Чортова, которого на "государеве службе на Москве не стало", вероятно, примерно в это время.
1 апреля 1611 г. Делагарди сообщал королю, что жители Нотебурга 3 недели назад вместе с другими крепостями, кроме Пскова, Ивангорода, Ямы, Копорья, отреклись от поляков и соеди-нились друг с другом. Город принял администрацию из Новгорода только после мая 1612 г. - Замятин Г.А. Из истории борьбы Польши и Швеции за Московский престол в начале XVII сто-летия. Падение кандидатуры Карла Филиппа на Московский престол и воцарение Михаила Фе-доровича. Юрьев, 1918 // СПбИИ, ф. 276, оп. 2, д. 90, л. 14, 43.
Вероятно, "Тесовский круг" состоялся в конце мая 1611 г., когда Я.Делагарди отвел свои войска от Новгорода. О местоположении Тесовской пристани мы писали в одной нашей работе - Селин А.А. Тесово и Тесовская волость: некоторые итоги изучения // Дивинец Староладож-ский. СПб., 1997. С. 119-124.
Дело по челобитью о поместье сына боярского Водской пятины Дмитрия Иванова сына Тыр-кова. 1611. 30.04-1613. 6.03 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 138, л. 17-18.
Дело по челобитью о поместье сына боярского Водской пятины Дмитрия Иванова сына Тыр-кова. 1611. 30.04-1613. 6.03 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 138, л. 38.
Интересно, что Данило Скрипицын получил это поместье приблизительно 6 марта 1613 г. В то же время, уже 13 ноября этого года в Московской Владимирской чети была выдана память на придачу к денежному окладу сыну боярскому Водской пятины Даниле Алексееву с. Скри-пицыну к 5 рублям Таким образом, весной он получил поместный оклад в Новгороде, а уже в конце осени получал деньги во Владимирской чети в Москве, т.е. изменил Новгородскому правительству.
Дело по челобитью о поместье Федора Мисюрева с. Бестужева, Григорья Петрова Хомутова, Ивана и Михаила Александровых Сусловых. . 1615, май-июнь // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 113, л. 1-10.
Дело о поместье вдовы Елены Матфеевы дочери, жены Ильи Плещеева. 1611, весна-1613. 31.05 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 186, л. 49.
Дело о поместье вдовы Елены Матфеевы дочери, жены Ильи Плещеева. 1611, весна-1613. 31.05 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 186, л. 50.
Максим, вероятно - крестильное имя Пятого Мусина.
Отдел поместья вдове Ильи Плещеева произошел 3 июня 1611 года - Отдел прожиточного поместья вдове И.Плещеева в Ситенском погосте Деревской пятины. 1611. 3.06 // ГАШ // СПбФИРИ, м/ф 296 (без пагинации). 1 января этого года Плещеев был еще жив, в этот день ему было отделено поместье в Полоновском погосте - Отдел поместья И.Ф.Плещееву в Полонов-ском погосте Деревской пятины. 1611. 11.01 // ГАШ // СПбФИРИ, м/ф 296 (без пагинации).
Дело о поместье вдовы Елены Матфеевы дочери, жены Ильи Плещеева. 1611, весна-1613. 31.05 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 186, л. 50.
Дело о поместье вдовы Елены Матфеевы дочери, жены Ильи Плещеева. 1611, весна-1613. 31.05 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 186, л. 52-53.
Дело о поместье вдовы Елены Матфеевы дочери, жены Ильи Плещеева. 1611, весна-1613. 31.05 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 186, л. 53-54.
Мордвинов И.П. Старый Тихвин и Нагорное Обонежье. 2-е изд. Тихвин; СПб., 1999. С. 20-21.
Приходно-расходные книги государевых дворцовых сел за 112-120 гг. // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie I: 136, л 767-768.
Дело по челобитью о поместье Анцы Брякилева. 1613, осень // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 19
И Семен Арцыбашев, и его отец Матвей, и его дядя Федор упоминаются в Кормленой книге Галицкой четверти еще в 1604 г. - Кормленая книга Галицкой четверти 7112 г. // Сухотин Л.М. Четвертчики Смутного времени (1604-1617 гг.) (Смутное время Московского государства 1604-1613. Вып. 9). М., 1912. С. 17, 28
Дело по челобитью Семена Матвеева сына Арцыбашева о поместье. сент. 1612 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 229, л. 1.
Дело по челобитью Семена Матвеева сына Арцыбашева о поместье. сент. 1612 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 229, л. 2.
Уже в 1615 г., после отвоевания шведами Гдова, там были взяты копии с псковских писцовых книг 1585-1587 гг. и использовались новгородской администрацией для ведения дел по поме-стьям - Дело по челобитью псковского выходца Тихона Чиркина. б.д. // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 225, л. 4.
Дело по челобитью Семена Матвеева сына Арцыбашева о поместье. сент. 1612 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 229, л. 13.
Скорее всего, имеются в виду боевые действия зимы 1611-1612 гг. в районе Устрецкого ост-рожка.
Дело по челобитью Семена Матвеева сына Арцыбашева о поместье. сент. 1612 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 229, л. 12.
Поручные записи по Новгородских помещиках и помещицах о неотъезде их из своих помес-тий за Новгородский рубеж // Дополнения к Актам историческим. Т. 2. СПб., 1846. № 9. I-II. С. 17-19.
Судя по всему, П.Нарбеков с товарищами уезжали по большой Московской дороге. Каменная проезжая Рогатицкая башня находилась на Торговой стороне Новгорода, в составе деревянных укреплений Окольного города (Описание и роспись ремонта деревянного города на Торговой стороне. 1667 // Кузьмина Н.Н., Филиппова Л.А. Крепостные сооружения Новгорода Великого. СПб., 1997. С. 103).
Допросные речи новгородцев об отъезде дворян Нарбековых. 1613. 29.10 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 47, л. 4-5.
Отрывок наказа, данного от новгородского митрополита Исидора и от боярина и воеводы кн. Ивана Никитича Одоевского отправленным из Новгорода посланникам игумену Деонисию и дворянам Новокщенову, Лутохину и Секерину для убеждение собравшихся под Москвой бояр и воевод к признанию избранного в Великом Новгороде шведского королевича Карла Филиппа царем всея России 1612, авг. // СГГД. Ч. 2. 1819. № 284. С. 601-603.
Приходно-расходная книга Владимирской чети. 1613/14 // РИБ. Т. 28. Приходно-расходные книги Московских приказов. Т. 1. Стб. 96.
Челобитная польскому королю Сигизмунду III и сыну его великому государю королевичу Владиславу Сигизмундовичу от Григория Орлова: о пожаловании ему во владение поместья в Суздальскому уезде сельца Нижнего Ландеха с деревнями, принадлежащего кн. Дмитрию По-жарскому, за измену его против их, государей. Тут же и жалованная на поместье от имени бояр Орлову. 1611. 17.08 // СГГД. Ч. 2. 1819. № 267. С. 566-567.
Фигаровский В.А. О грамоте новгородского посольства в Москву в 1615 г. // НИС. Вып. 2. Л., 1937. С. 57, прим. 3.
Грамота государя царя и великого князя в Новгород митрополиту Исидору и всем духовного и светского чина людям известительная: о заключении с шведским королем Густавом Адоль-фом мирного договора, по коему Новгород возвращен паки к Российской державе; о принесе-нии по сему случаю благодарственного Господу Богу молебствия и о приведении жителей к присяге на верность государю с дарованием милостивого прощения всем тем, кто от страха или неволею усердствовал шведам.1617. 27.02 // СГГД. Ч. 3. 1822. № 34. С. 149-154.
Backus O.P. Treason as a concept and defections from Moscow to Lithuania in the Sixteen Century // Forschungen fur Ostaeuropische Geschichte. Bd. 15. 1970. На эту работу мы обратили внимание после появления статьи М.М.Крома "Судьба авантюриста: князь Семен Федорович Бельский" (Очерки феодальной России. Вып. 4. М., 2000).
Филюшкин А. От худости сердца. Измена в Отечественную войну 1812 года // Родина. 2000. № 8. С. 44-48.
Дело по челобитью о поместье сына боярского Водской пятины Дмитрия Иванова сына Тыр-кова. 1611. 30.04-1613. 6.03 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 138, л. 19.
Дело по челобитью о поместье сына боярского Водской пятины Дмитрия Иванова сына Тыр-кова. 1611. 30.04-1613. 6.03 // Ockupationsarckivet fran Novgorod, Riksarchivet, serie, Riksarkivet, Stockholm, Serie II: 138, л. 18.
к списку публикаций
Tweet | surf |
|
Нравится |